— Почему тогда из шоколада сделано, если есть нельзя? Могли и из пластилина вылепить, — не унимался Крайст. На лице у него играла довольная улыбка.
Кирочка отвернулась. Разыгрывающаяся сцена почему-то начала её раздражать.
— Есть можно, почему же… — краснея и как будто оправдываясь, говорила продавщица. Она, вероятно, принимала Крайста всерьёз не ведая от том, что делать это совершенно не желательно.
— Вот эта мне больше всех нравится, — он бесцеремонно сгрёб в широкую ладонь «мальчика с дудочкой», и как-то не особенно деликатно сразу откусил ему голову.
Боллтон вздрогнул. Кирочка гадливо поморщилась.
— Ммммм… Неплохо. — промычал Крайст с набитым ртом.
Кирочкины чувства трудно было описать. До сих пор она помнила тот отчаянный восторженный трепет, что внушила ей давным-давно именно эта статуэтка. Даже взрослым людям порой трудно принять столь резкое несоответствие между собственным и чужим восприятием какого-либо предмета.
— Ты что делаешь? — Кирочкино праведное возмущение наконец прорвалось наружу, — зачем ты его съел?
— Гляди, тут их сколько, — Крайст, жуя, указал ей на витрину, где стояли рядком отлитые из превосходного ароматного шоколада точно такие же «мальчики» разных оттенков и размеров.
— Но… как ты не понимаешь… — растерянно пробормотала Кирочка, — есть его — это же осквернение самой идеи…
— Не думаю, — промолвил Билл и снова вонзил белоснежные зубы в остатки статуэтки, — идеи, они тем и хороши, что не портятся, не исчезают и не обижаются.
— Информация бессмертна, — тихо добавил Эрн.
Боллтон взглянул на него недоумённо.
— На Земле было такое количество сгинувших цивилизаций, что мы и представить себе не можем! Лишь малая часть сведений о некоторых из них дошла до наших дней. А многие канули в забвение не оставив после себя ничего. Вы оптимист, молодой человек, если солнце, к примеру, взорвётся, наша цивилизация вымрет, мы все сгорим в его пламени, и, поверьте, ни одна крупица наших знаний не может быть спасена! Погибнут все достижения нашей культуры…
Эрн пожал плечами.
— Все идеи возвращаются. Рано или поздно. И если потом, когда-нибудь, где-нибудь в далёких галактиках возникнет разумная жизнь, они будут думать о том же, о чём думаем мы…
— Даже если они будут существовать в виде мыслящих сгустков плазмы? — поинтересовался Крайст.
— Если они будут обладать разумом, — ответил Эрн, — всяко они однажды зададутся вопросом о своём возникновении… Кто их создал? И зачем?
6
Кирочка, кряхтя, спустила со шкафа пыльную коробку со статуэтками. Она так и не собралась их выбросить, как выяснилось теперь, и слава богу.
— Вот они, доктор Боллтон, — объявила она, просияв лицом.
Охваченный нетерпением искусствовед дрожащими руками снял с коробки пушистую от пыли крышку и бережно вынул одну из фигурок. От волнения в его маленьких блеклых глазах сверкнули плёнки слёз.
— Боже, как долго я искал их… Это фигурки жриц племени джассари, они занимались науками, — взволновано бормотал он, поглаживая холодный плотный материал, в руках у него была девушка с шаром, — вот эта статуэтка символизирует географию, шар — наша земля, а эта, — он взял в руки девушку с листком на ладони — биология…
Девушка с двумя зеркалами оказалась историей, а красавица со шкатулкой — математикой. Боллтон говорил и говорил, трепетно вкладывая в сознания новых слушателей свою драгоценную науку, добытую трудом и кровью…
— А эта статуэтка что обозначает? — тихо спросила Кирочка, указав ему на сиамских близнецов-девочек, на подставке которых неизвестной рукой нацарапано было слово «судьба»…
— Единство всех наук перед лицом Хаоса, — Ответил он не задумываясь. — Хаос, согласно учению древних, есть невежество…
Внезапно искусствовед извлёк из кармана пиджака малюсенькую лупу в пластиковой раме и стал медленно водить ею по поверхности фигурки, которую держал в руках.
— Это всего лишь копия, — разочарованно молвил он через минуту, — статуэтки сделаны были из древесины давно вымершей пальмы, обработанной составом из смеси эфирных масел, секрет изготовления которой ныне утрачен. В ледниковых массивах подземного города статуэтки пролежали больше пяти, а то и десяти тысяч лет. Их сохранность можно назвать настоящим чудом. Не исключено, что они были защищены от тления волшебством, впрочем, официальная наука такое предположение отвергает… — Боллтон убрал лупу, — Удивительно, но нам так и не удалось установить причину гибели цивилизации джассари. Нигде не было обнаружено окаменелых останков. Такое ощущение, что они просто ушли. Построили космические корабли, поднялись в небо и улетели прочь, оставив Земле свои загадки и пустые прекрасные храмы… На стене одного из них, мы не смогли скопировать, оно огромно и в некоторых местах повреждено, было найдено мозаичное панно, там очень большая вероятность обвала, мы не стали рисковать после гибели товарищей. На этом панно запечатлён чертёж какого-то устройства, один из моих коллег, по первому образованию физик, предположил, что это — сверх мощный излучатель неизвестного вида энергии… Основа двигателя для космического корабля, способного пересекать Вселенную за долю мгновения…
— Мне жаль, что я разочаровала вас, профессор, — сказала Кирочка, — я покупала их на рынке у одной женщины, которая брала их от мастера…
— Какое невежество! — всплеснул руками Боллтон, — продавать на рынке вещи не имеющие цены!
— Ну они же не знали, — робко попыталась Кирочка защитить пожилую торговку, — я ведь тоже ничего не знала, до встречи с вами для меня это были просто «фигурки ведьм»…
— Ведьм? — Боллтон сокрушенно замотал головой… — Боже мой… Сколько беспомощных домыслов рождает недостаток информации…
— А где же мальчик? Тот, которого Крайст съел? — спросил, разглядывая статуэтки, Эрн, — Его тут нет…
— Мальчика не должно быть, — нахмурился Боллтон, — все фигурки джассари изображали женщин…
— Мастер, который их копировал, всё-таки гений, — задумчиво проговорила Кирочка, — он умудрился увидеть в чужом творчестве нечто настолько неожиданное… что оно положило начало новому творчеству. Я думаю, он сделал мальчика с дудочкой вдохновившись вашей коллекцией, господин профессор.
— Помнишь, ты рассказывала мне парадокс про пожар в музее, только я забыл к чему, — вдруг сказал Эрн, — кого же в итоге спасать, кошку или великую картину? Одушевлённую материю или увековеченную информацию? Большинство людей не задумывается о ценности творчества. Они живут, и материальная жизнь для них наивысшая ценность. Кошки все живые, все, конечно, твари божьи, но они по сути одинаковые, пусть каждая из них уникальна, но все они несут одну и ту же глобальную идею… Нет никакой разницы, именно та или другая кошка перебежит дорогу. Материальная жизнь в каком-то смысле неполноценна. Это — великая иллюзия человека, что он может продолжится в своих детях, дети — самостоятельные люди, каждый из которых проживёт собственную жизнь, и, скорее всего, не такую, как ожидают родители; человек может продолжить себя самого лишь в созданной им информации, только она глубоко индивидуальна, неповторима и способна показать другим то, что жило у этого человека внутри…
— Я бы однозначно спас картину, — сгребая со стола ящик со статуэтками, с горячностью провозгласил Боллтон.
ГЛАВА 9
1
— Знаешь, Крайст, — призналась однажды Кира, когда они взяли по чашке кофе во время пересменки, — у меня ведь было не слишком счастливое детство, можно сказать, даже мрачное. Ты помнишь, я кое-что тебе рассказывала. Но… Едва я пришла на службу в Особое Подразделение, всё каким-то загадочным образом переменилось… Трудно даже подобрать подходящее сравнение — будто бы я заснула однажды и до сих пор сплю… Подростком я часто воображала себе, особенно когда у меня были какие-нибудь неприятности, или просто очень грустно делалось, что я просто заснула на самом первом уроке в первом классе, и вот сейчас учительница подойдёт, потреплет меня по плечу и я проснусь, проснусь и начну всё с начала, всё изменю, сделаю по новому, гораздо лучше… Теперь же мне совсем не хочется просыпаться. Порой я чувствую себя такой счастливой, что просто дух захватывает. Даже страшно иногда становится… И вот что я подумала: может, это после визита на озеро Жум-Нэ? Ты слышал что-нибудь об его радужных туманах?
— Что-то такое было… Но ведь это, вроде как, выдумки. Легенда для туристов.
— Почему же мне они помогли?
— Тебе просто удалось в силу туманов поверить в достаточной степени. Вера — великая штука.
— Давай как-нибудь поедем туда, Крайст. Может ты их тоже увидишь…
— Зачем?
